Дело было летом. Средняя полоса. Большое поле с подросшей рожью. Ветра нет. Кузнечики стрекочут. Но все равно в воздухе тишина. Одинокий велосипедист проехал по тропе средь пшеницы, поднял небольшую пыль. Как-то все лениво, довольно, хорошо. Я лежу в траве у края поля. Сразу за мной забор и там хозяйство родителей. Курицы ходят по двору. Неторопливо, а потом, раз, пробежка, если кто-то что-то нашел. Потом опять неторопливо. Только цыплята не могут не торопиться. Они бегут к каждому шагу курицы. Подбегают, озабоченно по-взрослому разглядывают камешки, песочек, стебельки. Клюнут для вида и быстро семенят дальше. Так и не поняв, склюнули чего-то или нет. Зато как куры.
-
Наседка при всей ее невозмутимости и безразличии, бродит. «Ко-ко». «Ко-ко». «Ко-ко». Вдруг «Ко-ко-ко-ко-ко». Что-то только ей известное нашла. И опять возле нее пушистые желтые бегающие шарики.
-
Высоко в небе кружит коршун. Его узнаешь по силуэту и какой-то зловещей уверенности. Он знает, что будет сыт. Бр-рр. Мне пять лет и я радуюсь и удивляюсь этому миру. Радуюсь даже страхам. Таким как коршун. Может это и не страх, а детское первозданное уважение к природе, к ее величию. К ее божественности.
-
Коршун незаметно парит уже прямо над нами. Наседка его знает. Она пожилая уже, как и все люди, которые не дети. Наседка кричала по — дикому и носилась по двору, когда прошлый раз коршун утащил цыпленка. Меня не было, мне рассказал брат, захлебываясь и торжествуя. Теперь я наблюдаю тихо, с дрожью в коленках. Коршун по-тихому снижается. Наседка – дура: «Ко-ко». «Ко-ко». «Ко-ко». Я молчу. Борьба внутри меня. Цыпленка жалко, но интерес выше. Я весь в напряжении и внимании. Неужели я увижу… Что такое?! Наседка орет и бегает по двору. Коршун на небольшой высоте летит к лесу, виднеющемуся за полем. Цыпленок у него! Точно. Но как я прозевал? Я же смотрел, смотрел. Непонятно. Как провал памяти какой-то. Как отшибло! Видел или не видел. Я могу точно сказать, что коршун камнем падал вниз, схватил цыпленка. Средь кур паника. Хлопанье крыльев, шум и бег по двору. Наседка все не может отойти, встревожено квохчет, закрыв под собою цыплят. Почему это не осталось в памяти? Как будто видел и не видел. Мистика. Я даже немного расстроился. Конечно, я расскажу брату, отцу и матери о том, что я видел, немного привру, а то, что на самом деле не видел останется со мной до конца моей жизни.
-
Да уж и некому рассказать, признаться…
-
Иван Котва